Узбекистан и Афганистан вступают в новую эру ограниченного признания

14 мая, 14:57
Узбекистан

В начале мая заместитель министра сельского хозяйства Узбекистана Джамшид Абдузухуров и губернатор афганской провинции Балх Хаджи Мухаммад Юсуф Вафа подписали двустороннее соглашение о совместном управлении водными ресурсами Амударьи для обеспечения их справедливого и рационального использования.

С одной стороны, это соглашение знаменует переход к новому этапу в управлении трансграничными водными ресурсами, а с другой стороны, оно означает, что отношения между Узбекистаном и Афганистаном становятся все более институционализированными, сообщает Centr.Asia со ссылкой на дипломата.

Хотя Узбекистан официально не признал нынешнее правительство Афганистана, его практические шаги, включая принятие назначенного Талибами посла Абдула Гафура Бахара, указывают на политику признания де-факто. Это поднимает важный вопрос с точки зрения международного права и политики: в какой степени оправдано и законно заключать юридически обязывающие соглашения с политическим образованием, которое не было официально признано?

На фоне такой правовой неопределенности подписанное соглашение отражает прагматичную внешнюю политику Узбекистана и подчеркивает приоритетность региональных интересов Ташкента, основанную на признании реальной ситуации в Афганистане. Такой подход подчеркивает превосходство практических решений над идеологическими соображениями в таких важных вопросах, как водные ресурсы.

После возвращения движения «Талибан» к власти Узбекистан неоднократно подчеркивал необходимость единой и скоординированной международной стратегии в отношении Афганистана. Ташкент неоднократно озвучивал эту позицию на многих международных форумах, таких как Организация Объединенных Наций, Шанхайская организация сотрудничества и Организация тюркских государств. Узбекистан не может оставаться пассивным наблюдателем, поскольку нестабильность в Афганистане напрямую затрагивает его собственные жизненно важные интересы. Поэтому Ташкент вынужден проводить активную и прагматичную внешнюю политику в отношении Афганистана, даже если она проводится в одностороннем порядке.

В то же время углубление связей с Афганистаном сопровождается серьезными вызовами. Основная проблема касается безопасности, поскольку террористические группировки, такие как «Исламское государство провинции Хорасан» и «Аль-Каида», продолжают действовать в стране, создавая угрозу региональной стабильности. Узбекистан вынужден расширить горизонты своей безопасности по отношению к своему соседу, чтобы убедиться в неприкосновенности своих жизненно важных интересов. В своих усилиях по борьбе с радикализацией Узбекистан рассматривает образование как ключевой инструмент, именно поэтому Ташкент финансирует строительство медресе на севере Афганистана.

Проект канала Кош-Тепа вызвал серьезную озабоченность в средствах массовой информации, как внутри Узбекистана, так и во всем мире. Проект канала протяженностью 285 км, который в настоящее время строится в Афганистане, может отвлечь около 25 процентов воды Амударьи, тем самым существенно повлияв на водоснабжение Узбекистана и Туркменистана. Несмотря на сообщения о завершении более чем 80 процентов строительства, существуют опасения по поводу соответствия канала международным стандартам, поскольку в отчетах указывалась утечка воды на определенных участках.

Что касается международных стандартов и трансграничного водопользования, то Афганистан имеет споры не только с Узбекистаном, но и с Ираном и Пакистаном. В то время как ирано-афганский конфликт из-за реки Гильменд, казалось, был разрешен в начале 2025 года, никаких официальных соглашений с Пакистаном подписано не было, несмотря на десятилетия переговоров. Планируемое строительство новых плотин на реках Кунар (Гамбери) и Кабул (Шахдуд) при поддержке Индии вызывает беспокойство в Пакистане из-за потенциального сокращения водоснабжения, что скажется на сельском хозяйстве и питьевой воде для миллионов людей.

Страны региона не предпринимали коллективных усилий для решения водных проблем с Афганистаном; каждая из них действует независимо. Учитывая, что проблема Амударьи является вопросом выживания Узбекистана, Ташкент занял независимую и активную позицию, установив прямой и решительный контакт с Афганистаном, не дожидаясь инициатив от других игроков.

В конце марта этого года министр водных ресурсов Узбекистана Шавкат Хамраев заявил: “Как только документы будут готовы, мы предпримем дальнейшие шаги; все будет решено путем диалога».

Это произошло — Узбекистан подписал водное соглашение с Афганистаном, официально не признав его правительство.

Здесь может возникнуть логичный вопрос: в какой степени, учитывая отсутствие официального статуса в отношениях между правительством Узбекистана и движением «Талибан», соглашение заслуживает доверия?

В подходе Узбекистана к решению афганской проблемы приоритет отдается прагматизму. В рамках этого прагматичного подхода реализация осуществляется практически на основе местного межрегионального, межведомственного и межучрежденческого сотрудничества. Отсутствие официального признания правительства движения «Талибан» не означает отсутствия формальностей или правовой основы при подписании официальных документов между местными властями и соответствующими правительственными организациями. Свидетельством этого являются связи между Сурхандарьинской областью Узбекистана и афганской провинцией Балх, а также между городами Термез и Мазари-Шариф. В Термезе открыт торговый центр афганской продукции, а в Мазари-Шарифе планируется открытие Торгового дома Узбекистана.

Таким образом, современные отношения между Узбекистаном и Афганистаном выходят за рамки юридического и дипломатического признания, формируя модель так называемого “ограниченного признания”, основанную на практическом сотрудничестве. Такой подход позволяет развивать межсекторальные связи даже в отсутствие официального признания.

Подводя итог, можно сказать, что Узбекистан выбрал модель практического сотрудничества, последовательно развиваемую на основе четкой стратегии. Хотя официального признания еще не произошло, республика остается единственным региональным государством, стремящимся к независимому решению афганской проблемы. Это подчеркивает, что Узбекистан не пассивен; он действует в соответствии со своими собственными национальными интересами.

Если международное сообщество продолжит откладывать признание Афганистана и не сможет занять единую позицию, вероятность принятия Узбекистаном независимого политического решения относительно признания возрастает. В таком случае это может спровоцировать эффект домино в регионе — аналогичные шаги могут быть предприняты другими странами, активно участвующими в афганской повестке дня, такими как Казахстан и Россия.

Стратегия Узбекистана — это не просто сдвиг во внешней политике, но отражает последовательное направление, направленное на обеспечение региональной безопасности, углубление экономической интеграции и укрепление его лидирующих позиций в Центральной Азии. Таким образом, Узбекистан не только формирует новую платформу для политического взаимодействия с Афганистаном, но и предлагает международному сообществу дополнительный вариант для налаживания рабочего сотрудничества.